Неточные совпадения
Когда Левин
повернулся к нему, он был уже далеко. Но выстрел достал его. Пролетев шагов двадцать, второй дупель поднялся кверху колом и кубарем, как брошенный мячик, тяжело упал
на сухое
место.
— А зачем же вы ко мне прибыли, коли так? — чуть не подскочил он
на месте от удовольствия. Я мигом
повернулся и хотел было выйти, но он ухватил меня за плечо.
Не ездите, Христа ради!» Вслушавшись в наш разговор, Фаддеев заметил, что качка ничего, а что есть
на море такие
места, где «крутит», и когда корабль в эдакую «кручу» попадает, так сейчас вверх килем
повернется.
Дмитрий Федорович встал, в волнении шагнул шаг и другой, вынул платок, обтер со лба пот, затем сел опять, но не
на то
место, где прежде сидел, а
на другое,
на скамью напротив, у другой стены, так что Алеша должен был совсем к нему
повернуться.
И с этим словом, не дожидаясь позволения, вдруг сам
повернулся и пошел было из залы. Но, пройдя шага четыре, остановился, как бы что-то вдруг обдумав, тихо усмехнулся и воротился опять
на прежнее
место.
— Не беспокойтесь, прошу вас, — привстал вдруг с своего
места на свои хилые ноги старец и, взяв за обе руки Петра Александровича, усадил его опять в кресла. — Будьте спокойны, прошу вас. Я особенно прошу вас быть моим гостем, — и с поклоном,
повернувшись, сел опять
на свой диванчик.
Мы вошли в ворота и очутились
на небольшом дворике, до половины заросшем дикими яблонями и крапивой.
На уступе сидела, точно, Ася. Она
повернулась к нам лицом и засмеялась, но не тронулась с
места. Гагин погрозил ей пальцем, а я громко упрекнул ее в неосторожности.
Клубок пыли исчез. Я
повернулся к городу. Он лежал в своей лощине, тихий, сонный и… ненавистный. Над ним носилась та же легкая пелена из пыли, дыма и тумана,
местами сверкали клочки заросшего пруда, и старый инвалид дремал в обычной позе, когда я проходил через заставу. Вдобавок, около пруда,
на узкой деревянной кладочке, передо мной вдруг выросла огромная фигура Степана Яковлевича, ставшего уже директором. Он посмотрел
на меня с высоты своего роста и сказал сурово...
Как сейчас вижу маленькую юрточку
на берегу запорошенной снегом протоки. Около юрточки стоят две туземные женщины — старушки с длинными трубками. Они вышли нас провожать. Отойдя немного, я оглянулся. Старушки стояли
на том же
месте. Я помахал им шапкой, они ответили руками.
На повороте протоки я
повернулся и послал им последнее прости.
А Лука Назарыч медленно шел дальше и окидывал хозяйским взглядом все. В одном
месте он было остановился и, нахмурив брови, посмотрел
на мастера в кожаной защитке и прядениках: лежавшая
на полу, только что прокатанная железная полоса была с отщепиной… У несчастного мастера екнуло сердце, но Лука Назарыч только махнул рукой,
повернулся и пошел дальше.
Петр Елисеич покраснел, молча
повернулся и вышел из корпуса. В первую минуту Лука Назарыч онемел от изумления, потом ринулся было вдогонку за уходившим. Мухиным, но опомнился и как-то только застонал. Он даже зашатался
на месте, так что Палач должен был его поддержать.
—
Повернется непременно в вашу пользу.
На место Мохова, говорят, сюда будет назначен этот Абреев — приятель ваш.
— Это-с? —
повернулся тоже и Лебядкин. — Это от ваших же щедрот, в виде, так сказать, новоселья, взяв тоже во внимание дальнейший путь и естественную усталость, — умилительно подхихикнул он, затем встал с
места и
на цыпочках, почтительно и осторожно снял со столика в углу скатерть. Под нею оказалась приготовленная закуска: ветчина, телятина, сардины, сыр, маленький зеленоватый графинчик и длинная бутылка бордо; всё было улажено чисто, с знанием дела и почти щегольски.
Капитан остановился, тупо глядя пред собой, но, однако,
повернулся и сел
на указанное
место, у самых дверей.
Медленно и осторожно
повернувшись на одном
месте, пароход боком причалил к пристани. Тотчас же масса людей, в грубой овечьей подражательности, ринулась с парохода по сходне
на берег, давя, толкая и тиская друг друга. Глубокое отвращение почувствовала Елена, ко всем этим красным мужским затылкам, к растерянным, злым, пудренным впопыхах женским лицам, потным рукам, изогнутым угрожающе локтям. Казалось ей, что в каждом из этих озверевших без нужды людях сидело то же самое животное, которое вчера раздавило ее.
Мне показалось, что я пропал, — подсидели меня эти люди, и теперь мне уготовано
место в колонии для малолетних преступников! Когда так — все равно! Уж если тонуть, так
на глубоком
месте. Я сунул в руки приказчика псалтирь, он спрятал его под пальто и пошел прочь, но тотчас
повернулся, и — псалтирь упал к моим ногам, а человек зашагал прочь, говоря...
— Не может быть! — воскликнул,
повернувшись на своем
месте, майор.
Владя,
повернувшись на своем
месте, внимательно смотрел
на Передонова, стараясь угадать, шутит ли он, говорит ли взаправду. А Передонов не выносил, когда
на него пристально смотрели.
Наконец откос кончился, и Бобров сразу узнал железнодорожную насыпь. С этого
места фотограф снимал накануне, во время молебна, группу инженеров и рабочих. Совершенно обессиленный, он сел
на шпалу, и в ту же минуту с ним произошло что-то странное: ноги его вдруг болезненно ослабли, в груди и в брюшной полости появилось тягучее, щемящее, отвратительное раздражение, лоб и щеки сразу похолодели. Потом все
повернулось перед его глазами и вихрем понеслось мимо, куда-то в беспредельную глубину.
Петр и жена его,
повернувшись спиной к окнам, пропускавшим лучи солнца, сидели
на полу;
на коленях того и другого лежал бредень, который, обогнув несколько раз избу, поднимался вдруг горою в заднем углу и чуть не доставал в этом
месте до люльки, привешенной к гибкому шесту, воткнутому в перекладину потолка.
Гаврюшка с шиком
повернулся на каблуках и не торопясь вышел из кабинета. А Прокоп продолжал стоять
на месте, ошеломленный и уничтоженный. Наконец он, однако ж, очнулся и быстро зашагал по комнате.
Но Позднышев, не слушая его, быстро
повернулся и ушел
на свое
место. Господин с дамой шептались. Я сидел рядом с Позднышевым и молчал, не умея придумать, что сказать. Читать было темно, и потому я закрыл глаза и притворился, что хочу заснуть. Так мы проехали молча до следующей станции.
— Гм! — произнес язвительно Янсутский и,
повернувшись на одной ноге, отправился
на прежнее
место.
— Гм! наша Маньхен попадает
на историческую картину, которою будут восхищаться десятки тысяч людей… Бог знает, может быть даже и целые поколения! — воскликнул весело Фридрих Фридрихович, оглядываясь
на Маню, которая только
повернулась на ногах и опять стояла
на том
месте, не сводя глаз с Истомина.
Холмик появился
на месте ямы; мы уже собирались расходиться, как вдруг г. Ратч,
повернувшись по-военному налево кругом и хлопнув себя по ляжке, объявил нам всем, «господам мужчинам», что он приглашает нас, а также и «почтенное священство»,
на «поминательный» стол, устроенный в недальнем расстоянии от кладбища, в главной зале весьма приличного трактира, «стараньями любезнейшего нашего Сигизмунда Сигизмундовича…».
Я упал
на одно колено, простирая руки, закрываясь, чтобы не видеть ее, потом
повернулся и, ковыляя, побежал к дому, как к
месту спасения, ничего не желая, кроме того, чтобы у меня не разрывалось сердце, чтобы я скорее вбежал в теплые комнаты, увидел живую Анну… и морфию…
Каждый раз, дойдя до одного из концов залы, дядя Вася медленно топтался
на месте, чтобы дать время
повернуться всему окружавшему его живому ядру.
— Да сейчас после вас же, я ведь тоже оттуда. Вот что, господин Трусоцкий, —
повернулся он к стоявшему Павлу Павловичу, — мы, то есть я и Надежда Федосеевна, — цедил он сквозь зубы, небрежно разваливаясь в креслах, — давно уже любим друг друга и дали друг другу слово. Вы теперь между нами помеха; я пришел вам предложить, чтобы вы очистили
место. Угодно вам будет согласиться
на мое предложение?
И опять ко мне
повернулись светлые глаза
на еще более потемневшем лице. В них теперь ясно проступило выражение ненависти. Я подумал, что это та же знакомая нам болезнь пустынных
мест и ограниченного общества… Только враждебные чары пустыни произвели уже более глубокие опустошения в буйной и требующей сильных движений душе. В эту минуту из троих обитателей заимки к настроению Степана я почувствовал наиболее близости и симпатии.
Потом он вдруг
повернулся, собрал вожжи, приподнялся
на козлах и крикнул… Лошади сразу подобрались, подхватили с
места, и мы помчались с вершины холма под гору.
Но Поток-богатырь всех других превзошел:
Взглянет-искрами словно обмечет:
Повернется направо — что сизый орел,
Повернется налево — что кречет;
Подвигается мерно и взад и вперед,
То притопнет ногою, то шапкой махнет,
То вдруг станет, тряхнувши кудрями,
Пожимает
на месте плечами.
Тигр простоял
на месте еще минуты две, затем
повернулся и, по временам оглядываясь назад, медленно пошел к лесу. В это мгновение мимо нас свистнули две пули, но ни одна из них не попала в зверя. Тигр сделал большой прыжок и в один миг очутился
на высоком яру. Здесь он остановился, еще раз взглянул
на своих врагов и скрылся в кустарниках.
Она
повернулась ко мне, — прошла
на место и села.
На ее оживленном личике играла улыбка, делавшая ее прелестной. Мне казалось в эту минуту, что я давно знаю и люблю Нину.
Сукины вы дети, подвиньтесь, дайте
место!» И чуть-чуть только пришлось двинуться, — один коленкой шевельнул, другой плечом
повернулся, — и так оказалось легко взойти
на площадку!
— Так тебе-то что? ты должен здесь оставаться. Он с удивлением посмотрел
на меня, потом хладнокровно
повернулся, надел шапку и пошел к своему
месту.
Она не шевелилась, притворялась спящей, едва-едва оставляла ему
место на кровати или,
повернувшись спиной, отдергивала ноги, как только он подвигался к ней.
Мориц просыпал все это скоро, словно дробь
на барабане, и,
повернувшись на каблучке, опять очутился
на своем
месте, в окне за перегородкою. Тут он постучал черенком ножа по выставочной доске, и
на этот знак за его спиною тотчас же, как из земли, выросли молодой чумазый хлопец в куртке и баба в очипке.